«Мы должны молиться усердно о душах наших ближних»

Наша беседа со старейшим клириком Киева протоиереем Всеволодом Рыбчинским, состоялась накануне Пасхальной Радоницы на территории Свято-Ольгинского прихода. За несколько дней до этого, в понедельник Светлой седмицы, Воскресенский храм, расположенный на территории Лесного кладбища, отмечал своё 30-летие, и на юбилейную службу, которую возглавил архиепископ Боярский Феодосий (Снигирёв), был приглашен и протоиерей Всеволод. Батюшке три десятилетия назад довелось создавать там, на Лесном кладбище, приход, перестраивать здание ритуального зала на православный храм, три года проводить в нем богослужения.

Об этом периоде служения известного киевского священника состоялся наш разговор.

Примечательно, что в беседах о. Всеволод всегда полон оптимизма. Для него вообще не характерно уныние, а шутка и прибаутка является его хорошим подспорьем в общении с верующими.

– Отец Всеволод, известно, что уже в далеких от нас 1980-х годах Вы были настоятелем старинной Крестовоздвиженской церкви на Подоле, а потом вдруг получили указ от Филарета, тогда еще законного митрополита Киевского, на Лесное кладбище. С чем был связан такой перевод на другое место служения, где вообще храма не было?

– Дело в том, что за несколько лет до раскола Филарет страшно ужесточил свои методы правления. В среде верующих и духовенства то и дело возникали разговоры о нарушении Филаретом монашеских обетов, о его тоталитарных методах управления, о сотрудничестве с компетентными органами. И Филарета это ужасно злило. Многие киевские священники попали под его репрессивный кулак. В их числе оказался и я. Но в этом был и Промысл Божий. Пришлось пройти новое духовное испытание с успехом, чтобы еще через шесть лет начать строительство Свято-Ольгинского храмового комплекса с собором во главе… А если бы я оставался в Крестовоздвиженском храме, все складывалось бы иначе…

– И как Вы восприняли такое назначение?

– Как подобает христианину – со смирением (Улыбается.) Когда я пришел на Пушкинскую, 36 к Филарету, в надежде, что он может чем-то помочь, посоветовать, сказал: «Святый владыко, у нас там, на кладбище, в заброшенном бетонном ритуальном зале, переданном под храм, ни воды, ни отопления, ни туалета, условия просто труднейшие для служб…» А он так гневно глянул и крикнул, покраснев от злости: «Так что, я Вам это буду делать?! Работайте!..»
Ну, мы и заработали (Смеётся.) Я же указ получил на свое 50-летие 7 июля 1988-го… Таким образом отметил юбилей. Стали готовиться к зиме, а она в 1989-м была морозная и снежная…

– Отче, как же Вы справлялись на новом месте, без храма, без паствы?

– Ну почему без паствы? У меня, где бы ни служил, была верная группа моих прихожан, моих духовных чад. Они меня вели по жизни, и я их вел. Был такой раб Божий Михей Никандрович, много лет мне во всем помогал, Царство ему Небесное… И многие другие, с которыми мы были не разлей вода, многие старше меня по возрасту, и почти всех я уже проводил в жизнь лучшую, вечную… Трудились в поте лица. Администрация кладбища передала Церкви старый ритуальный зал. И за это были благодарны!.. Вода на территории была только техническая, так что я всегда с собой брал термос – горячую воду для Литургии. Ведь я ездил в храм ежедневно и пребывал там с утра до вечера. Поэтому три печки-буржуйки нас обогревали, на одной из них мы варили еду. Помню, служим, служим, устали порядком, а тут из-за занавески, где у нас была обустроена трапезная, борщ так вкусно пахнет!.. (Смеется.) Мы же там практически жили, лишь на ночь возвращались домой… Зимой по сугробам в темноте, а летом еще засветло возвращались… Но когда жара была невыносимая, мы ходили на озеро освежиться, там в лесу за кладбищем огромное озеро, и я его переплывал туда и обратно. И так укреплял силы для служения. Ведь целый день на ногах, в течение дня люди приходят, у кого похороны, кто просит панихидку отслужить на могилке…

Когда мы обустроились, переоборудовали мемориальный зал на храм Божий, начались первые отпевания усопших киевлян. Хотя кладбище было на тот час уже закрытым, производилось очень много захоронений на новых участках и подхоронений: как правило, кто-то из живых, муж или жена, или родители умершего ребенка оставляли место для себя. Бывало по пять и более отпеваний за день.

У нас был хороший хор, с которым мы ходили на отпевания и служили панихиды, и на могилках, и в храме. Территория огромная, и вот идем через всю территорию с одного конца в другой, а зимой и по сугробам, в любую погоду… Но отказать нельзя, ведь священника ждут. И что характерно, я замечал, даже в среде неверующих, пришедших отпевать ближнего, как правило, причитания, рыдания, слёзы… Но только начитаешь службу Божию, души людские успокаиваются…

И после отпевания очень важно найти нужные слова, ведь именно разлука с близкими и родными многих привела в храм Божий. Я знал разные случаи, например, когда мать погибшей в автокатастрофе единственной дочери хотела наложить на себя руки. Но Господь привел ее в храм Божий, и она стала не только активной прихожанкой, но и занялась благотворительностью, и этому посвятила свою жизнь.

Я был занят целый день, и выходных у нас не было. Приходил домой поздно, старался лечь пораньше, чтобы утром еще сбегать на разминку. Физические упражнения всегда помогали мне в служении, закаляли мое тело и волю. Поэтому я всегда был настроен на преодоление трудностей, нагрузок. А у священника их всегда хватает с избытком (Смеется.)

– Отче, верующие рассказывали, что многие ездили к Вам на службу с соседних жилых массивов, ведь на киевском левобережье храмов тогда не было?

– Да, это так. Служили мы еще во времена Советского Союза, как раз перед его распадом. И в нашей Воскресенской кладбищенской церкви мы и венчали, и крестили, и маслособоровали. Повенчаться тогда было не так-то просто, и за венчание в церкви, за крещение могли быть неприятности на работе. А ведь к нам приходили и партийные работники, и комсомольцы…

После 1988 года, 1000-летия Крещения Руси начался постепенно процесс духовного возрождения. Поэтому, когда в Дарнице была зарегистрирована первая православная община Архистратига Божьего Михаила, ее настоятель светлой памяти протоиерей Михаил Бойко, духовник киевского духовенства, пригласил меня служить в новой часовенке в бывшем парке Финской дружбы на проспекте Мира, 16. Сейчас там огромный храмовый комплекс. А мне Господь судил еще через три года зарегистрировать на Харьковском массиве на улице архитектора Вербицкого Свято-Ольгинскую общину и строить наш храмовый комплекс с собором в честь св. равноапостольной княгини Ольги.

– Отец Всеволод, что вам запомнилось более всего из того периода служения на Лесном кладбище?

– Все три года были по-своему прекрасны. Мы горели духом ревности. Сперва о нас никто не знал. Но со временем наша община стала известна на прилегающих к кладбищу Лесном и Радужном массивах. Ко мне многие обращались и за духовным советом, исповедовались,  мы служили и молебны, и акафисты, и, конечно же, Божественные литургии. Для этого многое переделывалось в бывшем ритуальном зале. Нужно было убрать по центру бетонный постамент, на который устанавливались гробы, черные траурные стены сделать белыми, отремонтировать, был установлен купол с крестом, перестроена кровля.

А еще на 8-й участок кладбища, где покоятся инокини Флоровского монастыря, началось паломничество к могилке блаженной Алипии (Авдеевой), она как раз умерла в 1988 году. Сейчас ее мощи перенесены в Голосеевский монастырь, а тогда она покоилась на Лесном и к могиле потянулись вереницы верующих. И мне приходилось там служить по просьбе людей 30 числа каждого месяца, ведь блаженная матушка преставилась Господу 30 октября. А ее чада служили панихиду по ней каждый месяц 30-го, такая родилась традиция из-за любви к рабе Божией.

Было очень торжественно, приходило до 300 и более душ… А 30 октября каждого года собиралось до тысячи человек помянуть блаженную. Там и обеды раздавались. Ведь у могилки происходило множество исцелений, Алипия многим и многим помогла, ходатайствуя о людях пред Господом… Многие паломники тоже стали нашими прихожанами, и таким образом наш приход значительно возрос…

Так вот, идем мы с храма в темный зимний вечер через кладбище после установления иконостаса, а на душе тепло и Пасхальная радость! А ведь мы там и три Пасхи праздновали. В первый год было людей мало, на второй – больше, а на третий я уже договорился с администрацией кладбища о выделении специального автобуса, который от ворот кладбища на наш далекий 18-й участок возил людей на Пасху. И люди приезжали на службу, святили куличи и пасхи, и этот автобус привозил их к храму и потом отвозил обратно.

– Батюшка, во вторник Фоминой седмицы Православная Церковь отмечает Радоницу, поминовение усопших. Как правильно проводить этот день, как молиться и как вести себя на кладбище? Как соизмерять свою жизнь с загробной участью каждого человека?

– Мы православные христиане, и вся наша жизнь обращена к Господу нашему Иисусу Христу, Который «смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Что это означает? То, что Господь победил смерть! И Он подарил нам эту радость, радость о том, что смерти как таковой больше нет. Мы должны понимать, что физическая смерть нашего тела означает переход от одного состояния души к другому, состоянию бессмертия, за которым, по учению Спасителя, нашей Церкви, всего Священного Писания, будет всеобщее воскресение мертвых, то есть наши тела, тела всех умерших будут воскрешены Господом для последнего суда, названного Страшным. Но Страшным не потому, что он будет страшным по содержанию, а потому, что он будет последним судом Божьим, и каждая душа будет определена в Вечности, либо в радости и блаженстве, либо в страдании за свое отступление и противление Господу, злые дела своей земной жизни.

Нужно всегда помнить, что мы состоим не только из тела, но прежде всего – из бессмертной души, сотворенной Богом для Вечности. И душа после физической смерти тела отходит к Творцу, к Господу и будет пребывать с Богом. Священное Писание говорит нам о том, что Господь сотворил первого человека Адама и вдохнул в него дух жизни, и это дыхание Божье переходит к каждому рождающемуся еще в утробе матери человеку – из поколения в поколение. О душе нашей мы должны заботиться очень и очень серьезно. Ведь от нашей земной жизни, от наших взаимоотношений с Богом, от того, как мы исполняли Его волю и Его Заповеди, от того, творили ли мы добро или зло, боролись с грехом в себе или отдали себя еще при жизни в руки диавола, зависит наша загробная участь.

Как говорится, лучше один день быть с Богом, чем тысячу дней без Него, а апостол Петр напоминает нам в своем Послании: «Одно то́ не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Пет. 3:8). Так что можно прожить и 100 лет без Бога и не узнать Его блаженства, а можно раскаяться даже в конце жизни и получить вечное блаженство. Вот об этом нужно думать каждому православному христианину.

– Скажите, батюшка, для чего мы идем на кладбища в дни поминовений и не только?

– Мы идем на кладбища по старинной традиции для того, чтобы принести радостную весть нашим усопшим о том, что Господь Воскрес, что смерти более нет. Идем не для того, чтобы пировать на могилах и устраивать там языческие тризны, пить водку и закусывать. Ведь тризна – это часть языческого погребального обряда, была распространена у славян до Крещения Руси, состояла из песен, плясок, пиршества и военных состязаний в честь покойного. Тризна совершалась рядом с местом погребения после сожжения покойника. И этот пережиток языческий мы наблюдаем и сегодня, пусть без плясок и состязаний, но непременно с накрыванием столов у могил.

А в этот день и накануне мы должны непременно побывать на службах Божиих,  на кладбище мы должны помолиться, каждый мирянин может послужить литию, прочитав молитвы по молитвослову, если нет возможности, пригласить для этого батюшку. Но прежде всего, мои дорогие, мы должны помнить, что всем нам, рано или поздно, придется отойти от этого мира видимого и перейти в мир для нас пока что невидимый, однако, мир прекрасный, Божий, вечный. Об этом учит нас Церковь, Святое Евангелие, пасхальные песнопения в эти дни, а также свидетельства сонма святых угодников Божиих, которым открывались тайны загробного мира еще при жизни.
Мы должны молиться усердно о душах наших ближних, поскольку от этого во многом зависит их загробная участь, ибо они сами уже не могут там принести покаяние, как это могли они сделать при жизни на земле. Но мы можем молиться о них в храмах Божиих, дома и на кладбищах. Так что будем помнить о жизни вечной, о том, что там не будет ни печали, ни воздыхания, ни скорбей, ни болезней, но жизнь бесконечная. С праздником, дорогие! Христос Воскресе!

С протоиереем Всеволодом Рыбчинским
беседовал диакон Сергий Герук

«Православная Жизнь»

Количество просмотров: 175

Эта запись также доступна на: Украинский