Єресь Константинопольського папізму

Вторжение на Украину

Решение Константинопольского патриарха Варфоломея о вторжении на Украину отозвалось для всей Православной Церкви огромными потрясениями, которые не прекращаются уже много месяцев. Православные разных стран с недоумением и ужасом наблюдают, как предстоятель уважаемой Церкви вдруг объявляет своей канонической территорией то, что более 300 лет признавалось всеми без исключения частью другой Поместной Церкви, а тех, кого все Православные Церкви единодушно признавали раскольниками, объявляет частью канонической Церкви, грозя в то же время объявить раскольниками тех, с кем в евхаристическом единстве пребывают все Поместные Церкви.

И при этом патриарх Варфоломей как будто не замечает, что его действия запустили маховик государственных гонений на каноническую Церковь Украины. Ведь «получение томоса» – один из главных пунктов предвыборной программы действующего украинского президента, желающего переизбраться на второй срок этой весной. И вот архиереев канонической Украинской Православной Церкви вызывают на ковер светские чиновники и вручают им письма от Константинопольского патриарха; священников везут на «профилактические беседы» в службу безопасности – украинскую преемницу КГБ, а монашествующим угрожают изгнанием из монастырей.

Свои действия патриарх Варфоломей называет «дарованием автокефалии Украине», но при этом две трети украинских православных являются прихожанами той Церкви, которая не просила у него автокефалии и отказывается ее принимать. Наверное, впервые в истории мы видим насильственное «предоставление автокефалии», что уже о многом заставляет задуматься.

За прошедшие месяцы появилось много критических статей и выступлений из самых разных Поместных Церквей в адрес действий Константинопольской Патриархии. Появились и апологетические статьи от ее представителей, и завязавшаяся полемика вскоре углубилась в дебри истории, когда читателю предлагают разные интерпретации того или иного словосочетания из текста XVII века. Эти темы, безусловно, тоже важны, но представляется, что гораздо важнее посмотреть на происходящее в более широком контексте и понять, каковы причины возникших потрясений. Для этого нужно ответить на два вопроса.

Вопрос первый:

Являются ли нынешние действия Константинопольского Патриархата на Украине чем-то беспрецедентным?

Патриарх Мелетий IV (Метаксакис)

Увы, нет. Такое же вторжение было в Эстонию в 1996 году, когда патриарх Варфоломей принял в общение тамошних раскольников. Сразу оговоримся, что было бы ошибкой искать объяснение этим действиям в личности данного конкретного патриарха, поскольку аналогичные действия совершали и его предшественники начиная с 1920-х годов – с печально известного патриарха Мелетия IV (Метаксакиса). В 1923 году он захватил приходы Русской Церкви в Финляндии и Эстонии, переподчинив их своей юрисдикции, в следующем году отторг от Русской Церкви епархии в Польше, самочинно объявив их «автокефалию». В 1936 году Константинопольский патриарх провозгласил свою юрисдикцию в Латвии, а пятью годами ранее вопреки воле Русской Православной Церкви включил в свою юрисдикцию русские эмигрантские приходы в Западной Европе, преобразовав их в собственный экзархат (недавно упраздненный патриархом Варфоломеем).

Нельзя не отметить, что упомянутые акты вторжения и захвата были осуществлены именно в то время, когда Православная Церковь в России в буквальном смысле слова истекала кровью, претерпевая беспрецедентные гонения со стороны безбожного государства. Если коммунисты захватывали храмы и монастыри Русской Православной Церкви внутри СССР, то Константинопольский Патриархат делал это за его пределами.

От действий Константинополя в США и Австралии пострадали Элладская, Александрийская, Иерусалимская Церкви

Но было бы неправдой сказать, что указанные действия предпринимались только лишь по отношению к Русской Православной Церкви. В 1920-е годы Константинопольская Патриархия добилась от Элладской Церкви прекращения ее церковного присутствия в США и Австралии, в 1986 году добилась упразднения и поглощения Американского экзархата Александрийской Церкви, а совсем недавно, в 2008 году, патриарх Варфоломей добился отказа Иерусалимской Церкви от своих приходов в США и переведения их в константинопольскую юрисдикцию.

Не всегда такие действия заканчивались победой. Например, в 1931 году Константинопольский патриарх Фотий II безуспешно пытался перевести в свою юрисдикцию зарубежные приходы Сербской Церкви. Он писал патриарху Варнаве: «Все церковные общины, находящиеся в диаспоре и вне границ Православных автокефальных Церквей, какой бы то ни было народности, должны в церковном отношении быть подчинены нашему Святейшему Патриаршему Престолу». Но Сербская Церковь не уступила этим требованиям, равно как и Румынская Церковь.

Если в ХХ веке усилия Константинопольских патриархов по большей части были сосредоточены на том, чтобы подчинить себе православную диаспору, то в XXI веке началась экспансия уже на территории самих автокефальных Церквей.

Говоря о критике своих действий в украинском вопросе, патриарх Варфоломей недавно попытался объяснить это национальными различиями, дескать, все дело в том, что «наши братья славяне не могут терпеть первенство Вселенского Патриархата и нашей нации в Православии». Само по себе это расистское высказывание, подпадающее под определение ереси этнофилетизма, было произнесено в расчете на то, чтобы заручиться поддержкой в греческом обществе. Своего рода попытка сыграть на чувстве национальной солидарности. Однако она отнюдь не отражает реальную ситуацию, поскольку в отношении других греческих Церквей Константинопольский Патриархат действовал не менее жестоко, чем в отношении Русской Церкви.

Так, например, в 2003 году патриарх Варфоломей внезапно потребовал от Элладской Православной Церкви передать под его контроль 36 епархий на так называемых «новых территориях» Греции – по крайней мере в том, что касается назначения архиереев на эти кафедры. Синод Элладской Церкви отказался подчиниться, и ее тогдашний предстоятель архиепископ Афинский Христодул говорил, что подчинение такому требованию дискредитировало бы сам факт автокефального бытия Элладской Православной Церкви.

После того как новые архиереи были выбраны без его согласия, 30 апреля 2004 года патриарх Варфоломей объявил разрыв евхаристического общения Константинопольской Церкви с Элладской. Когда Русская Церковь недавно разорвала общение с Константинополем в качестве протеста и крайней меры увещевания против его беззаконного вторжения на ее каноническую территорию, многие критиковали это решение как слишком резкое. Однако сам Константинопольский Патриархат использовал ту же меру для давления на другую – также греческую – Поместную Церковь.

И Элладская Церковь не выдержала этого давления и в итоге подчинилась, передав «новые территории» под управление Константинопольского Патриархата. Произошло ли это потому, что ее архиереи убедились в правоте действий патриарха Варфоломея? Нет! Элладская Церковь назвала свое решение «актом жертвы в целях сохранения церковного мира».

Но помогла ли эта жертва в действительности сохранить мир? Увы, нет. Даже приведенные выше исторические факты показывают, что совершаемые различными Церквами жертвы и уступки не утоляли, а лишь еще больше разжигали аппетиты Константинопольских патриархов и воодушевляли их на новые захватнические действия.

И вот после вторжения на каноническую территорию Элладской Церкви произошло еще более масштабное и вопиющее вторжение на каноническую территорию Русской Православной Церкви, а именно автономной Украинской Церкви. А что если бы Русская Церковь поступила в этом конфликте по примеру Элладской? Утолило бы это аппетиты Константинопольского патриарха, и можно ли было бы ожидать, что более никакая Церковь не подвергнется такому насилию с его стороны? Что на Украине все закончится?

Увы, нет. Патриарх Варфоломей уже анонсировал, что собирается сделать подобное и в Македонии, которая является канонической территорией Сербской Православной Церкви. Первоначально «украинский» и «македонский» вопросы рассматривались одновременно.

9 апреля 2018 года с патриархом Варфоломеем встречался президент Украины Петр Порошенко, а 10 апреля – президент Македонии Джордже Иванов. Оба президента просили о предоставлении канонического статуса раскольническим сообществам их стран. И оба президента по завершении встреч с патриархом выступили с оптимистичными прогнозами.

Признание раскольников именуют «спасением братьев» и «исполнением апостольского долга»

30 мая Синод Константинопольского Патриархата взялся «за рассмотрение статуса» раскольнической «Македонской православной церкви», которая, точно так же, как и украинские раскольники, направила просьбу о своем признании. А 11 июня патриарх Варфоломей публично заявил: «Когда Церковь-Мать ищет пути спасения наших братьев из Украины и Скопье, она исполняет свой апостольский долг. Наша обязанность и ответственность – привести эти народы обратно к церковной правде и каноническому порядку».

Все эти шаги указывали на то, что Константинополь предполагает одновременное вторжение на Украину и в Македонию с признанием тамошних раскольников вопреки воле Поместных Церквей, чьей канонической территорией являются упомянутые земли. Однако, судя по всему, именно крайне жесткая позиция, занятая Русской Церковью в связи с вторжением на Украину, а также явное недовольство со стороны других Поместных Церквей вынудили патриарха Варфоломея отложить вторжение на территорию Сербской Церкви. Было решено вернуться к уже опробованной тактике ломания Поместных Церквей по одной за раз. Но несомненно, если Вселенское Православие смирится с беззаконием, совершенным на Украине, то наступит очередь и Македонии.

А будет ли Македония последним вторжением? Вопрос риторический, ибо ответ очевиден. Ни одна Поместная Церковь не застрахована от вторжения со стороны Константинополя. И даже если сейчас нет к тому предпосылок, например в Румынии или Болгарии, то, когда ситуация изменится и повод появится, без сомнения, патриарх Варфоломей или его преемники им воспользуются.

После Сербской весьма вероятным кандидатом на вторжение является каноническая территория Грузинской Православной Церкви из-за сложного положения в Абхазии, где уже есть раскольники, ратующие за решение местного церковного вопроса через обращение в Константинопольский Патриархат. Они провозгласили «Священную митрополию Абхазии» и в 2012 году уже посещали патриарха Варфоломея, а в 2016 году повторно обращались к нему с просьбой «о решении церковной абхазской проблемы».

В настоящих геополитических условиях вторжение маловероятно, но если условия в будущем изменятся, то это, несомненно, произойдет и ничто не помешает Константинопольскому патриарху снова заявить, что он «исполняет свой апостольский долг» по «спасению наших братьев» из Абхазии.

«Новая экклезиологическая концепция»

Синаксис Константинопольского Патриархата

Теперь перейдем ко второму вопросу: что стоит за всеми этими действиями Константинопольских патриархов? Почему они считают себя вправе их предпринимать, и какие цели при этом преследуют? Для ответа на этот вопрос нам не нужно прибегать к конспирологии или строить догадки – вполне достаточно обратить внимание на те слова, которые были произнесены публично.

За всеми выше названными случаями экспансии, а также и за многими другими, которые мы не упомянули, чтобы не затягивать без нужды текст статьи, стоит особое экклезиологическое учение об исключительном положении Константинопольского патриарха в Православной Церкви.

В начале сентября на Синаксисе архиереев Константинопольского Патриархата патриарх Варфоломей заявил, что «для Православия Вселенский Патриархат служит закваской, которая “заквашивает все тесто” (Гал. 5: 9) Церкви и истории… Начало Православной Церкви – Вселенский Патриархат, “в нем жизнь, и эта жизнь есть свет Церквей”… Православие не может существовать без Вселенского Патриархата… Вселенский патриарх как глава Православного Тела… Если Вселенский Патриархат… покинет межправославную сцену, Поместные Церкви станут “как овцы, не имеющие пастыря” (Мф. 9: 36)».

Можно дополнить это высказываниями иных представителей Константинопольского Патриархата. Вот, например, слова митрополита Адрианопольского Амфилохия: «Чем бы была Православная Церковь без Вселенского Патриархата? Неким видом протестантизма… Невообразимо, что какая-то Поместная Церковь… прервала общение [со Вселенским Патриархатом], поскольку от него проистекает каноничность ее бытия»^[1].

А вот слова протопресвитера Георгия Цециса: «Константинопольский патриарх, нравится это кому-то или нет, – Предстоятель Православия, видимый знак его Единства и гарант нормального функционирования института, который мы называем “Православная Церковь”»^[2].

Как видим, дело зашло очень далеко. Если начиналось все с утверждений о том, что ему должны быть подчинены все Церкви, находящиеся в диаспоре, то теперь дошло до того, что Константинопольский патриарх, оказывается, есть предстоятель всего Православия, глава Православного Тела, ему подсудны все архиереи всех Церквей, а предстоятели остальных Поместных Церквей для него как овцы для пастыря. И без него Православная Церковь вообще не была бы православной.

Разве это то, во что верили все, всегда и всюду? Разве эти утверждения не изумляют всякого, кто хоть немного знаком с церковной историей? Как известно, даже притязания на исключительное главенство со стороны епископа Рима были отвергнуты как ересь православным миром, но епископы Константинополя имеют еще меньше оснований для подобных притязаний. Хотя бы потому, что до IV века Константинополя не существовало. Кто же тогда был началом, закваской, жизнью и светом Церкви? Церковь прекрасно обходилась без Константинопольского Патриархата в один из самых славных периодов своей истории. Но и после возникновения Константинопольской кафедры, как хорошо известно, на ней многократно оказывались еретики. Не будет ошибкой сказать, что в истории Константинопольский престол еретики занимали чаще, чем какую-либо иную древнюю патриаршую кафедру. И эти периоды длились годами, а иногда и десятилетиями. Как же после этого можно говорить, что Православие не может существовать без Вселенского Патриархата и что именно от него остальные Церкви получают свою каноничность? В те времена, как раз наоборот, каноничность и принадлежность к Православию определялись отсутствием общения с Константинопольским престолом (и сохранением чистоты веры, конечно же).

Как нетрудно видеть, мы имеем дело с новым и ложным учением, проповедуемым Константинопольским Патриархатом. Именно это учение является источником и одновременно теоретическим обоснованием для всех его антиканонических вторжений за прошедшие сто лет, начиная с Финляндии и заканчивая Украиной.

Любое новое лжеучение, появлявшееся в Церкви, встречало отпор и критику – так же обстоит дело и с обсуждаемым учением.

Еще святой исповедник Патриарх Московский Тихон писал в 1924 году Константинопольскому патриарху Григорию VII: «Мы немало смутились и удивились, что… глава Константинопольской Церкви без всякого предварительного сношения с нами, как с законным представителем и Главою всей Русской Православной Церкви, вмешивается во внутреннюю жизнь и дела Автокефальной Русской Церкви. Священные Соборы (см. 2-е и 3-е правила II Вселенского Собора и др.) за епископом Константинопольским признавали всегда только первенство чести, но не признавали и не признают за ним первенство власти».

Это было сказано в ответ на то, что Константинопольский патриарх признал тогда поддерживаемых коммунистической властью раскольников-обновленцев, а святителя Тихона призывал уйти и отменить патриаршество в Русской Церкви.

В свою очередь святитель Иоанн (Максимович) в 1938 году отмечал, что появление упомянутого лжеучения совпало по времени с потерей Константинопольским Патриархатом почти всей паствы на своей канонической территории в результате войн начала ХХ века. Итак, свои потери Константинопольские патриархи решили компенсировать за счет экспансии в отношении других Церквей.

По словам святого Иоанна, «потерю епархий, вышедших из ее владения, а также потерю своего политического значения в пределах Турции Вселенская Патриархия восхотела восполнить подчинением себе областей, в которых до настоящего времени не было православной иерархии, а также Церквей тех государств, где правительство не является православным… В то же время происходит подчинение отдельных частей Русской Православной Церкви, оказавшихся отторженными от России… Безгранично расширяя свои вожделения о подчинении себе русских областей, Константинопольские патриархи стали заявлять даже о незаконности присоединения Киева к Московскому Патриархату… Следующим последовательным шагом Вселенской Патриархии было бы объявление всей России под юрисдикцией Константинополя».

Однако на деле, как говорит святитель Иоанн, «Вселенский Патриархат… потерявший значение Столпа Истины и сделавшийся сам источником разделения, а в то же время охваченный непомерным властолюбием, представляет жалостное зрелище, напоминающее наихудшие времена истории Царьградской кафедры»^[3].

Архимандрит Софроний (Сахаров)

Еще более определенно говорил об упомянутой проблеме ученик преподобного Силуана Афонского архимандрит Софроний (Сахаров). В 1950 году он писал: «В настоящее время в недрах нашей Святой Церкви появилась великая опасность извращения догматического учения о ней… Вы спросите: в чем же это искажение видно теперь? Отвечаем: в константинопольском неопапизме, который быстро из фазы теоретической пытается перейти в практическую…

[Сторонники этого учения] сначала признали преимущество юрисдикционных прав за Константинополем… затем они стали утверждать за ним право высшей апелляционной инстанции во Вселенской Церкви, забывая, что именно эти притязания Рима привели к великому и окончательному разделению Церквей (1054)… Провозгласив римо-католический принцип развития, они признали за Константинополем исключительное право на всю православную диаспору в мире, отрицая таковое за прочими автокефальными Церквями в отношении своей диаспоры… [Константинополь] мыслит другие автокефальные Церкви уже умаленными перед собой: Константинополь – все, он – Вселенская Церковь, а прочие – части и лишь постольку принадлежат к Вселенской Церкви, поскольку связаны с Константинополем.

Кто из подлинных христиан примет это слово? А если, предположим, в силу той или иной катастрофы исчезнут с лица земли Первый и Второй Римы, то что же, мир останется без истинной связи с Богом, потому что исчезли связующие нас с Ним звенья? Нет, это чужой голос (Ин. 10: 5). Это не наша христианская вера.

Архимандрит Софроний: «Всякий ‟Рим”, всякий папизм мы отвергаем как экклезиологическую ересь»

Нужно ли говорить, что эта форма папизма также является экклезиологической ересью, как и Римский папизм?.. Мы отвергаем всякий ‟Рим” – и Первый, и Второй, и Третий, – если речь идет о внесении принципа субординации в бытие нашей Церкви. И Римский, и Константинопольский, и Московский, и Лондонский, и Парижский, и Нью-Йоркский, и всякий иной папизм мы отвергаем как экклезиологическую ересь, искажающую христианство»^[4].

И об этой проблеме писали не только русские церковные авторы, но и авторы из других Поместных Церквей. Так, например, протоиерей Радомир Попович из Сербской Церкви после изложения упомянутого учения Константинопольской Церкви замечает, что «этот вид мышления напоминает тот же, что и в Риме… речь здесь уже не только о первенстве чести епископа Константинополя, но и о всем пакете прерогатив исключительной власти фактически над всем православным миром. Это, к сожалению, идентично претензиям Римского епископа, поэтому многие справедливо говорят о появлении нового папы»^[5].

А вот слова одного из архиереев Антиохийской Церкви, архиепископа Австралийского и Новозеландского Павла: «В образованных кругах хорошо известно, что патриарх Константинопольский не имеет того же положения в церковной иерархии Православной Церкви, какое занимает епископ Римский в Католической Церкви. Константинопольский патриарх не есть папа Римский на Востоке. Еще в образованных православных кругах хорошо известно, что в прошлом были случаи, когда Константинопольские патриархи на Вселенских и других Поместных Соборах были признаны еретиками… Константинопольский патриарх не является голосом Православия и не может устанавливать стандарты в Православии»^[6].

Несогласие с действиями патриарха Варфоломея, противоречащими святым канонам и сеющими соблазны и расколы, высказал в своем Заявлении и митрополит Китирский и Антикитирский Серафим из Элладской Православной Церкви^[7].

Подобных оценок можно привести и больше, в том числе и представителей других Поместных Церквей. Но неприятие указанного лжеучения Константинопольского Патриархата не ограничивается словами отдельных иерархов и священников – имело место уже и соборное его осуждение. Это произошло в 2008 году на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви. В его специальном постановлении сказано:

«Собор выражает глубокую озабоченность в связи с тенденциями… проявляющимися в высказываниях некоторых представителей Святой Константинопольской Церкви.

Отталкиваясь от не разделяемого всей полнотой Православной Церкви понимания 28-го правила IV Вселенского Собора, эти иерархи и богословы развивают новую экклезиологическую концепцию, которая становится вызовом для общеправославного единства. Согласно этой концепции: а) принадлежащей вселенскому Православию считается только та Поместная Церковь, которая состоит в общении с Константинопольским престолом; б) Константинопольский Патриархат имеет исключительное право церковной юрисдикции во всех странах православного рассеяния; в) в этих странах Константинопольский Патриархат единолично представляет мнения и интересы всех Поместных Церквей перед государственной властью; г) любой архиерей или клирик, несущий служение за пределами канонической территории своей Поместной Церкви, находится под церковной юрисдикцией Константинополя, даже если сам этого не сознает… д) Константинопольский Патриархат определяет географические границы Церквей и, если его мнение не совпадает с мнением той или иной Церкви по данному вопросу, может учреждать на территории этой Церкви собственную юрисдикцию…

Такое видение Константинопольским Патриархатом собственных прав и полномочий вступает в непреодолимое противоречие с многовековой канонической традицией, на которой зиждется бытие Русской Православной Церкви и других Поместных Церквей»^[8].

Хотя в этом соборном решении по икономии не произносится само слово «ересь», однако отвергаемое и осуждаемое учение обозначается как «новая экклезиологическая концепция», что маркирует проблему как относящуюся к сфере догматов, а не только канонов, ибо экклезиология (учение о Церкви) есть часть догматики. В 2013 году Синод Русской Православной Церкви принял документ «По вопросу о первенстве во Вселенской Церкви», в котором объясняет, почему не принимает нового учения Константинопольского Патриархата:

«В Святой Христовой Церкви первенство во всем принадлежит ее Главе – Господу и Спасителю нашему Иисусу Христу… Различные формы первенства в Церкви являются вторичными по отношению к вечному первенству Христа как Главы Церкви… На уровне Вселенской Церкви как сообщества автокефальных Поместных Церквей, объединенных в одну семью общим исповеданием веры и пребывающих в сакраментальном общении друг с другом, первенство определяется в соответствии с традицией священных диптихов и является первенством чести… Порядок диптихов исторически менялся… Канонические правила, на которые опираются священные диптихи, не наделяют первенствующего какими-либо властными полномочиями в общецерковном масштабе… Экклезиологические искажения, приписывающие первенствующему на вселенском уровне иерарху функции управления… получили наименование “папизма”»^[9].

Это попытки перестроить православную экклезиологию по римско-католической модели

Также и в совсем недавнем заявлении Священного Синода Русской Православной Церкви от 14 сентября 2018 года так комментируются приведенные выше слова из речи Константинопольского патриарха: «Эти высказывания трудно оценить иначе как попытку перестроить православную экклезиологию по римско-католической модели… в попытках утвердить свои несуществующие и никогда не существовавшие властные полномочия в Православной Церкви».

Все приведенные цитаты доказывают, что появление нового ложного учения, искажающего догмат о Церкви, не прошло незамеченным: в обличение его возвысили голос как отдельные авторы, так и соборы.

Очень печально признавать, что древняя Константинопольская кафедра вновь оказалась заражена ересью, но это уже не просто подозрения – это свершившийся факт, многократно засвидетельствованный. Именно эта ересь, как мы уже отмечали, подвигает Константинопольских патриархов совершать беззаконные действия, направленные на утверждение той власти в Православной Церкви, которую они себе приписывают. И этот процесс не закончится на Украине или Македонии, ведь еще не все Церкви передали Константинополю свои заграничные приходы и согласились с его притязаниями.

Данную проблему нельзя решить какими-то дипломатическими приемами, компромиссами и попытками договориться. Все это уже было и положительных результатов не дало. По слову святителя Марка Эфесского, «никогда то, что относится к Церкви, не исправляется чрез компромиссы: нет ничего среднего между Истиной и ложью»^[10].

Нужен Всеправославный Собор

Нужно осудить раз и навсегда любое поползновение к папизму

Как и всегда в Церкви, догматическая проблема исцеляется только соборным осуждением ереси и еретиков, их низложением и поставлением на захваченные еретиками кафедры православных епископов. Этот путь, безусловно, болезненный, но лишь он ведет к исцелению Тела Церкви. А современные события показывают, что и уклонение от церковного решения данной проблемы отнюдь не является безболезненным. Потому что верующим канонической Церкви на Украине уже больно. Но они могли бы стать последними пострадавшими – если бы у всех Поместных Церквей нашлась воля для общего соборного осуждения нового папизма. Причем осудить нужно раз и навсегда любое поползновение к папизму, дабы в будущем не испытала соблазн впасть в него ни одна Церковь, чтобы никто более не последовал за первым и вторым Римами.

Должен быть созван Всеправославный Собор, который даст трезвую оценку как самому новому учению, так и его практическим выражениям в виде беззаконных вторжений на территории других Церквей. Конечно, такой Собор вряд ли будет посещен патриархом Варфоломеем, ведь в рамках своего лжеучения он продвигает идею, что будто бы только он может созывать Всеправославные Соборы. Так он оказывается никому не подсуден, ведь очевидно, что сам патриарх Варфоломей никогда не созовет Собор для суда над своими речами и действиями.

Активно насаждается идея, что будто бы вне Константинопольского Патриархата нет Православия

Эта идея противоречит истории: ни один Вселенский Собор не был созван Константинопольским патриархом; более того, некоторые из них низлагали и анафематствовали еретичествующих епископов этой кафедры. И после эпохи Вселенских Соборов Церковь тоже при необходимости исполняла судебную власть над Константинопольскими патриархами. Так, например, после Ферраро-Флорентийской унии в 1443 году состоялся в Иерусалиме Собор трех восточных патриархов, низложивший Константинопольского патриарха-еретика Митрофана. В то время на многие годы первым по чести в Православной Церкви стал Александрийский патриарх – до тех пор, пока не был поставлен на Константинопольскую кафедру православный патриарх.

В 2005 году патриарх Варфоломей созвал Всеправославный Собор, на котором добился низложения патриарха Иерусалимского Иринея, хотя те действия, в которых его обвиняли, не являются каноническими преступлениями, предполагающими низложение и тем более последующее низвержение из сана. Действия и утверждения самого патриарха Варфоломея куда как более заслуживают беспристрастного рассмотрения на Всеправославном Соборе.

И при таком беспристрастном рассмотрении, безусловно, следует учесть то, что лжеучение, продвигаемое Константинопольскими патриархами начиная с 1922 года, вступает в противоречие с той верой, которую исповедовали и их древние предшественники на кафедре.

Так, например, патриарх Герман II (1222–1240) говорил: «Существуют пять патриархатов с определенными для каждого границами, а между тем в последнее время среди них возникла схизма, начало которой положила дерзновенная рука, ищущая преобладания и господства в Церкви. Глава Церкви есть Христос, всякое же домогательство главенства противно Его учению»^[11]. К сожалению, его современные преемники решили сами домогаться главенства в Церкви, видимо, сочтя, что быть под главенством Христа недостаточно для православных.

Хотя в древности Константинопольские патриархи прямо говорили, что противодействуют примату папы Римского вовсе не из-за желания утвердить свой примат. В частности, патриарх Нил Керамевс (1380–1388) писал папе Урбану VI: «Несправедливо то, что некоторые говорят о нас, будто мы желаем иметь первенство»^[12]. Нынешний патриарх посрамил слова своих предшественников, поскольку сделал эти обвинения, увы, вполне справедливыми.

А вот слова из Окружного послания четырех патриархов 1848 года: «Достоинство [Римской кафедры] состоит не в господстве и не в главенстве, которых и сам Петр никогда не получал, но в братском старейшинстве во вселенской Церкви и преимуществе, предоставленном папам ради знаменитости и древности их города… у нас Православие сохранило соборную Церковь непорочною невестою Жениху ее, хотя мы и не имеем никакого светского надзирательства или “священного управления”, а только соединены союзом любви и усердия к общей Матери, в единстве веры, запечатленной семью печатями Духа (Апок. 5: 1), то есть семью Вселенскими Соборами, и в послушании истине».

Под этим словами стоит подпись Константинопольского патриарха Анфима, который, как и его древние предшественники, разделял тот же взгляд на вопрос о первенстве в Церкви, какой ныне выражает Русская Православная Церковь. И от этой веры отступил современный Константинопольский Патриархат, и столь явно, что открыто критикует ее и даже называет ересью, как видно из слов бывшего секретаря Синода Константинопольского Патриархата архимандрита Елпидифора (Ламбриниадиса), ныне митрополита Прусского, который заявил, что «отказ признать примат в Православной Церкви, примат, который может быть воплощен лишь первенствующим, – это не менее чем ересь».

Даже Римской Церкви понадобилось больше времени, чтобы прийти к догматизированию учения о примате папы.

Печально признавать, что именно в греческих Церквах появление этой ереси проглядели. Было некоторое сопротивление в Александрийском Патриархате в середине ХХ века, но потом прекратилось. При том что патриарха Варфоломея сложно назвать популярной фигурой и на греческом языке можно найти немало критических материалов о нем. Его обвиняют и в канонических преступлениях, и в разных ересях – но вот про то, чтобы обличали в ереси неопапизма, на греческом языке мы не найдем почти ничего.

Папизм в документах печально знаменитого Критского собора

Критский собор

Возьмем тот же печально известный Критский собор, который послужил причиной стольких соблазнов и разделений. Как много критики было высказано в его адрес умнейшими людьми! Высказывались даже обвинения в догматических погрешностях его документов, но при этом никто не заметил многочисленные метастазы ереси константинопольского папизма, проникшие в различные документы собора. Хотя, по нашему убеждению, именно ради всеправославного признания самочинно присвоенных привилегий Константинопольского патриарха и был на самом деле созван этот собор. Какой-либо ценности для любой иной Поместной Православной Церкви его документы не представляют, никакой из актуальных общеправославных проблем не решают. А вот в пользу Константинопольского Патриархата в документах собора прописано немало, и ниже мы приведем несколько примеров.

Стоит здесь оговориться, что константинопольская версия папизма не на сто процентов совпадает с римской версией. Есть в ней свои отличия. Например, если в римском папизме при возвышении фигуры папы все остальные епископы мыслятся как равные друг другу, то в константинопольской версии папизма особые права и привилегии в некоторой степени распространяются и на архиереев Константинопольской Церкви. Это прописано в принятом на Критском соборе документе «Православная диаспора». В разделе 2b предписывается порядок действия епископских собраний в неправославных странах мира и в частности указывается, что «собрания будут состоять из всех епископов каждого региона и будут проходить под председательством первого из подчиненных Константинопольской Церкви архиереев».

Утверждается, что не только Константинопольский патриарх, но и все подчиняющиеся ему епископы должны обладать правом первенства

Как видим, не только Константинопольский патриарх, но и все подчиняющиеся ему епископы должны обладать правом первенства по отношению ко всем остальным епископам всех других Поместных Церквей, поскольку именно они должны председательствовать в местных собраниях православных епископов разных юрисдикций. Не самые старшие по возрасту или хиротонии, не самые украшенные добродетелями, опытные и уважаемые, но непременно архиереи Константинопольского Патриархата. Как будто мы имеем дело с особой, высшей кастой епископов, более возвышенных по сравнению со всеми остальными просто в силу своей близости к так называемому «Вселенскому патриарху».

В рамках этой логики и священники Константинопольского Патриархата должны иметь в Церкви преимущество по сравнению со священниками других Православных Церквей, а миряне Константинопольского Патриархата должны считаться выше по статусу мирян других Церквей.

Даже латиняне до такого не додумались.

Во многих местах критских документов Константинопольскому патриарху усваивается власть над всей Православной Церковью, в том числе и судебная. В частности:

• «По вопросам, имеющим общий интерес и требующим… общеправославного рассмотрения, председатель [епископского собрания] обращается к Вселенскому патриарху для дальнейших действий» (Православная диаспора, 6).
• «В ходе последующего всеправославного обсуждения Вселенский патриарх выявляет единогласный консенсус Православных Церквей» (Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром, 10).
• «На территории православной диаспоры автономные Церкви не учреждаются, кроме случаев всеправославного согласия, обеспечиваемого Вселенским патриархом» (Автономия и способ ее провозглашения, 2д).
• «В случае возникновения разногласий… участвующие стороны совместно или отдельно обращаются к Вселенскому патриарху, чтобы тот изыскал каноническое решение вопроса» (Автономия и способ ее провозглашения, 2е).

В Послании Критского собора предлагается учредить Святой и Великий Собор в качестве регулярно действующего института, право созывать который почему-то усваивается только Константинопольскому патриарху, что не имеет оснований ни в истории, ни в богословии Православной Церкви.

Однако право созыва Всеправославного Собора должно принадлежать не только первенствующему по диптихам предстоятелю, но любому предстоятелю Поместной Церкви. Ограничение этого одним Константинопольским патриархом делает невозможным созыв собора в случае претензии какой-либо Поместной Церкви к Константинопольскому патриарху и фактически превращает патриарха этой Церкви в неподсудного, что противоречит каноническому порядку Православия, согласно которому любой архиерей подсуден суду архиереев.

Почему же греческие православные авторы пропустили все это, как и прочие, более вопиющие выражения ереси константинопольского папизма, которые мы привели выше? Неужели все они разделяют эту ересь? Или они готовы мириться с ней просто ради национальной солидарности? Трудно в это поверить, ведь славу православного греческого народа всегда составляла его приверженность истине, ради которой лучшие его представители не боялись обличать Константинопольских патриархов, впадавших в ересь. Так было с преподобным Максимом Исповедником во время патриархов-монофелитов, так было со святителем Марком Эфесским во время Ферраро-Флоренийской унии, так было со святым Мелетием Исповедником во время унии Лионской… Примеры можно продолжать. Для всех этих святых греков верность истине была на первом месте. Что же изменилось сейчас?

Ведь речь идет не о том, чтобы «встать на сторону русских» или «славян», а о том, чтобы встать на сторону истины. Сколько исповедников и мучеников греческого народа пострадали за то, чтобы не принимать папизм западный, – неужели же только для того, чтобы их потомки покорно приняли ту же самую ересь, но завернутую в восточную, греческую обертку? Да не случится такого!

Следует кратко сказать о претензиях Константинопольского патриарха на судебную власть и арбитраж во всей Православной Церкви, поскольку эти претензии являются частью той самой обертки. Конечно, данная статья посвящена вопросу догматическому, и потому мы не рассматриваем вопросы канонические, которые достаточно хорошо рассмотрены в других статьях. При взгляде на систематическое нарушение и попрание множества канонов со стороны Константинопольского Патриархата просто оторопь берет, когда одновременно с этим слышишь заявления, что «Вселенский Патриархат несет ответственность за приведение дел в церковный и канонический порядок». И эти заявления звучат в то самое время, когда этот Патриархат вовсе отменяет каноны, например апостольские правила, запрещающие второбрачие клириков.

А есть ли право апелляции у Константинополя?

Хотя здесь много о чем можно сказать, это излишне удлинило бы статью. Но все же один пример, а именно с притязанием на судебную власть во всей Церкви, рассмотреть стоит. В уже упомянутой недавней речи патриарх Варфоломей заявил про «уникальную привилегию Константинопольской Церкви принимать апелляции от иерархов и духовенства, ищущих убежища изо всех Поместных Православных Церквей». При этом такие заявления делаются со ссылкой на 9-е и 17-е правила IV Вселенского Собора, как якобы наделившие Константинопольский Патриархат такой привилегией. И этим оправдывается, в частности, вторжение в украинские дела и принятие в общение лишенных сана раскольников.

То, насколько это толкование канонов соответствует Преданию Церкви, можно понять, если мы сравним его с толкованием преподобного Никодима Святогорца в его знаменитом «Пидалионе»:

«Константинопольский не имеет власти действовать в диоцезах и пределах других патриархов, и настоящим каноном не дано ему право последней апелляционной инстанции во всей Церкви… Поэтому Зонара в толковании на 17-й канон настоящего Собора говорит, что не над всеми вообще митрополитами поставляется судьею Константинопольский, но только над подчиненными ему.

Константинопольский является единственным первым и последним судьею для подчиненных ему митрополитов, но не для подчиненных другим патриархам, потому что единственно Вселенский Собор есть последний и всеобщий судья всех патриархов, и никто другой».

Священномученик Горазд: «Отказ признавать Главой Церкви Христа – следствие недостатка веры в Его живое управление ею»

Как видим, ложное учение о догматах обосновывается ложным толкованием канонов, что, конечно, неудивительно, поскольку речь идет об учении, чуждом для Православной Церкви. Конечно, сторонники данного учения, как и любые еретики, могут отыскать отдельные благоприятные для себя цитаты из старых текстов, в особенности происходящих из Константинополя, могут вспомнить и поглощение Константинополем Болгарской и Сербской Церквей во времена Османской империи – весьма сомнительные и спорные деяния, которые впоследствии Константинополю пришлось исправить. Но все это не способно отменить того факта, что любой папизм чужд православному учению, как западный, так и восточный. Как писал священномученик Горазд Чешский, «Восточная Церковь признавала Главой Церкви только Иисуса Христа и отказывалась от самой идеи признавать главой [простого] человека… потому что воспринимала эту идею как следствие недостатка веры в невидимую Главу – Иисуса Христа – и Его живое управление Телом Вселенской Церкви… а также как несовместимую с апостольским принципом соборного решения вопросов Церкви, что выражалось в самом высшем виде на Вселенских Соборах»^[13].

Патриарх Константинопольский, не «Вселенский»

Стоит еще поговорить о том, как Константинопольский Патриархат использует различные свои почетные титулы для обоснования и продвижения своего папизма, и прежде всего титул «Вселенского патриарха». Если ранее это был просто один из почетных титулов, как, например, у Александрийского патриарха титул «судия Вселенной», то в новейшее время он фактически стал официальным и главным самоназванием Константинопольских предстоятелей. Уже давно они себя именуют исключительно этим титулом, понимая под ним то, что их церковная юрисдикция распространяется буквально на всю вселенную.

В качестве примера употребления этого термина можно привести слова митрополита Элпидофора (Ламбриниадиса):

«Первенство архиепископа Константинополя не имеет ничего общего с диптихами, всего лишь выражающими иерархическией порядок… Если мы будем говорить об источнике первенства, то таким источником является сама личность архиепископа Константинополя, который как епископ является первым “среди равных”, но как архиепископ Константинополя и, соответственно, Вселенский патриарх есть первый без равных»^[14].

Такое понимание своей «вселенской юрисдикции» выразилось также и в том, что в ХХ веке архиереи Константинопольской Церкви поделили между собой все страны мира за исключением тех, которые они сами признают за другими автокефальными Церквами. Так что даже страны, в которых нет ни одного православного христианина, оказались записаны в качестве канонической территории какого-либо архиерея Константинопольской Церкви. И этот архиерей будет гневаться и яростно протестовать, если какая-либо Церковь откроет свою миссию в стране, куда даже ни разу не ступала его нога и где у него нет ни одного верующего – просто в силу упомянутого распределения. То, что это распределение мира состоялось только в ХХ веке, опять-таки обличает это учение как новое и неведомое ранее в Церкви, поскольку, будь оно древним, Константинопольские архиереи провели бы такое распределение гораздо раньше.

Достаточно хорошо известно, что еще при начале употребления титула «Вселенский» Константинопольскими епископами против этого категорически выступил святой папа Григорий Двоеслов. Он в частности писал патриарху Константинопольскому Иоанну:

«Вследствие вашего преступного и исполненного гордости титула Церковь разделена и сердца ваших братьев приведены в соблазн… Если апостол Павел избегал подчинения членов Христовых по частям неким главам, как будто помимо Христа, хотя эти главы были самими апостолами, то что вы скажете Христу, Который есть Глава Вселенской Церкви, при испытании на Страшном Суде – вы, который своим титулом “вселенский” пытаетесь подчинить себе всех Его членов?»

А вот его слова из письма патриархам Евлогию Александрийскому и Анастасию Антиохийскому:

«Никто из моих предшественников не согласился воспользоваться этим нечестивым титулом (вселенский), потому что, в самом деле, если какой-либо патриарх будет называться вселенским, то этим отнимается патриарший титул у других».

Однако Константинопольские патриархи не послушали слов православного папы святителя Григория Двоеслова, который тогда был первым по чести. И этот титул продолжал использоваться. В защиту его использования говорят, что он будто бы не употреблялся в том значении, о котором пишет святитель Григорий, что это был всего лишь красивый титул наподобие «Вселенского учителя» и «Вселенского библиотекаря», которые также имелись в столице империи. Может быть, так и было поначалу, но если посмотреть на то, как в итоге этот титул стал использоваться, то можно счесть слова святого Григория пророческими.

Святой Григорий был не единственным папой, кто выступал против употребления титула «вселенский». Так, во втором деянии VII Вселенского собора мы читаем, что было оглашено послание папы Римского Адриана императору. В оригинальном тексте этого послания, помимо осуждения иконоборчества, были и такие слова:

«Мы сильно удивились, когда нашли, что в ваших императорских указах, изданных о патриархе царствующего города, то есть о Тарасии, он также назван вселенским. Мы не знаем, по неведению ли или по внушению нечестивых схизматиков и еретиков это написано; но просим убедительно вашу милостивейшую императорскую власть, чтобы он никогда ни в одном из своих писаний не подписывался вселенским; потому что, очевидно, это противно постановлениям святых канонов и преданию святых отцов… Поэтому, если кто-либо станет называть его вселенским или даст на то согласие, то пусть знает, что он чужд православной веры».

Хотя есть большая вероятность, что эти места послания не были переведены на греческий во время чтения послания на Соборе, тем не менее, мы видим, как уже второй раз первенствующий в то время предстоятель прямо критиковал и запрещал употребление титула «вселенский» Константинопольскими патриархами. Эти свидетельства дают основания говорить о незаконности использования данного титула. Поэтому православным авторам следует отказаться от наименования «Вселенский патриарх», но называть его «Константинопольский патриарх», дабы и самим употреблением того титула не поддерживать распространение ереси нового папизма.

Церковь-Мать?

Другой титул, активно используемый Константинополем для обоснования своих амбиций, это «Церковь-Мать», хотя этот титул, как и предыдущий, никогда не усваивался Константинопольскому престолу каким-либо Вселенским Собором, но является самочинно присвоенным.

Он вполне оправдан только в историческом контексте и только в отношении Церквей, получивших автокефалию от Константинопольской Церкви. Однако употребляется он в гораздо более широком значении. Например, в упомянутой выше речи патриарх Варфоломей говорит о своем Патриархате как о «заботливой Матери и родительнице Церквей» в обоснование притязаний на особое место во всеправославном сообществе. Но такое понимание Константинопольской Церкви как Матери всех Церквей очевидно нелепо, поскольку многие древние Патриархаты исторически предшествуют появлению Константинополя – как же он может быть их матерью? Если какая Церковь и может справедливо претендовать на этот титул, так это Иерусалимская Церковь. Ее особый исторический вклад всегда признавался всеми Церквами, но никогда не понимался как право на господство и власть.

А вот Константинополь использует самочинно взятый титул «Церкви-Матери» для обоснования своего стремления подчинить своей власти остальные автокефальные Церкви, которые должны быть покорными и послушными, как дочери своей матери. Хотя, как отмечал архимандрит Софроний (Сахаров), даже если допустить, что Константинополь

«действительно может назвать себя общей всем Церквям Матерью… все равно выводить подчинение из факта исторического материнства будет отступлением от православной триадологии, согласно которой Отечество или Сыновство не устраняет полноты равенства. Рождаемое из существа – равно Рождающему. Так мыслили святые отцы»^[15].

И особенно цинично звучат из уст патриарха Варфоломея слова о «заботливой матери». Ни одна заботливая мать не поступает со своими детьми так, как поступает Константинополь по отношению к Русской Церкви, а немногим ранее к Элладской. Если уж и прилагать слово «мать» к Константинопольской Патриархии, то своими действиями она скорее иллюстрирует отвратительный языческий образ матери, пожирающей своих детей. И кто станет упрекать детей, которые решатся покинуть такую «мать»?

То, что Русская Церковь разорвала евхаристическое общение с Константинопольской, было бы оправданным даже если бы дело ограничивалось стремлением противостать злодеянию общецерковного масштаба и защитить своих чад от общения с теми, кто вошел в общение с раскольниками. Но все еще серьезнее. Русская Православная Церковь стала первой, кто отказался подчиняться ереси папизма, насаждаемой Константинопольским Патриархатом.

И остальным Поместным Церквам рано или поздно придется делать тот же выбор – выбор не между «русскими» и «греками», а между Православием и ересью.