Маловідомі сторінки історії Покровського Красногірського жіночого монастиря
В Центральном государственном архиве высших органов власти и управления Украины автор статьи в ходе научного поиска выявил и изучил группу дел описи 8-й фонда 4648 («Совет по делам религий при Министерстве по делам миграции и национальностей Украины и его предшественники (объединенный фонд)». Сами исследованные нами архивные дела имели чистые листы пользования, т.е. не выдавались ранее для ознакомления. В дальнейшем эта группа дел ждет формального решения государственного эксперта по их рассекречиванию в соответствии с действующими нормативными документами Украины. Среди них архивных дел, ждущих углубленного исследования – «Материалы о деятельности Красногорского женского монастыря в Черкасской области», охватывающие период с 1948 до 1968 годов[1].
Святыня казацкого края
Свято-Покровский Красногорский женский монастырь Черкасской епархии Украинской Православной Церкви – один из старейшин на землях Украины. С 8 декабря 2019 года настоятельницей Красногорского монастыря является игумения Арсения (Стецюк), в обители около 100 сестер. Главная святыня монастыря – чудотворная Дубенская Красногорская икона Божией Матери (празднование иконе совершается в день Преполовения Пятидесятницы и 25 января по юлианскому календарю).
По преданию, монашескую жизнь тут начал пустынножитель из Константинополя в конце XVI – начале XVII столетия. Он же вырезал на коре дуба икону Божией Матери, а насельники образовавшейся вокруг его пещеры соорудили из лозняка первый храм в честь Георгия Победоносца. И уже точно известно, что новый храм честь святого воина Георгия выстроили казаки. В 1680–1687 гг., также трудами местных казаков построили Покровский деревянный храм.
Центральное сооружение монастыря – каменный Спасо-Преображенский собор, построенный в 1767–1771 годах годах по проекту последнего видного представителя позднего «казацкого барокко» – архитектора Ивана Григоровича-Барского (1713–1791[2]), на средства святителя Софрония, епископа Иркутского и Нерчинского (1703–1771). Сам святитель Софроний (Кристалевский), уроженец сотенного местечка Березань Переяславского казачьего полка Гетьманщины, окончил Переяславскую духовную семинарию и с 1727 г. подвизался в Красногорском (мужском тогда) монастыре послушником, там в 1730 г. принял постриг, через два года в Киеве был рукоположен в иеромонахи.
С 1735 г. окончательно убыл на служение в Россию. С 1753 г. – епископ Иркутский и Нерчинский, прославился выдающейся миссионерской работой на огромных просторах Иркутской епархии, вплоть до Якутска. В житийной литературе подчеркивается, что до конца жизни владыка Софроний сохранял любовь к Красногорской обители, посылал ей необходимые средства. В 1770 г., предчувствуя кончину, просил Святейший Синод об увольнении его на покой в Красногорский монастырь. Однако пока подбирали приемника, владыка почил 30 марта 1771 года в Иркутске.
Женской обитель на «Красной горке» (как местные жители называли возвышенность из-за цвета растительности) стала в 1790 г. – по указу Святейшего Синода сюда перевели из Киева Иоанно-Богословский девичий монастырь. С тех пор Красногорская Обитель существует как женская. Расцвет монастыря пришелся на время настоятельства игумении Нонны в 1900–1917 годах, а число насельниц выросло до 750. Однако в первые же годы реализации политики государственного атеизма и гонений, 25 марта 1922 года Красногорский монастырь закрыли, разместив здесь дом инвалидов.
Трудное возрождение
Как нередко происходило в начальный период Отечественной войны, монашеская жизнь на Красной горке стихийно возродилась в ноябре 1941 г. Около 15 монахинь зарабатывали на жизнь, нанимаясь работать в хозяйства жителей сел Бакаевка и Антиповка. Всего же на оккупированной территории Украинской ССР (по данным органов госбезопасности) за период войны открылось около 6500 православных храмов и 45 монастырей. Восстановление монастыря в ноябре 1941 года произошло в условиях оккупации Украины. В обители тогда было около полутора десятка монахинь, которые зарабатывали себе на пропитание тем, что нанимались на поденную работу к крестьянам из окрестных сел.
Безусловно, значительное смягчение государственной политики по отношению к Православию с осени 1943 года благотворно сказалась на возрождении монастырской жизни. К марту 1944 г. в освобожденных областях Украины действовало 7 мужских (до 100 насельников) и 12 женских (1020) монастырей. К 1953 г. в 19 епархиях РПЦ в УССР имелось 8763 открытых храма (46% от общего количества в СССР), служило 17 епископов, 5775 священников и 415 диаконов, существовало 39 монастырей (из них 13 мужских) с 2656 монашествующими (57% от общесоюзной братии)[3].
С точки зрения ведения монастырского хозяйства благотворную роль сыграло постановления Совета Министров (СМ) СССР «О православных монастырях» от 29 мая 1946 г., определявшее порядок передачи в пользование монастырей всего принадлежащего им имущества культового и хозяйственного назначения. Порядок реализации этого решения на территории Украины устанавливался постановлением СМ УССР № 1414-78 от 12 августа 1946 г., в котором закреплялась передача православным монастырям изъятого ранее их имущества в шестимесячный срок[4]. Данные акты позволили монастырям создать достаточно крепкие хозяйства. Улучшилось экономическое положение РПЦ, только за 1946 г. правительство приняло 6 постановлений и 33 распоряжения для регулирования социально-экономических условий деятельности Церкви.
Архивное дело сохранило материалы о первых послевоенных годах обители. К 1 января 1949 г. на «Красной горке» проживало 18 монахинь и 33 послушницы (43 сестры были старше 55 лет, из них 35 – нетрудоспособны по возрасту, хотя это не мешало нести те или иные посильные послушания). В 1947–1948 гг. обитель пополнилась 5 новыми послушницами[5].
В целом существовал монастырь скромно. Как свидетельствуют документы, к 1 января 1959 г. там проживало 43 монахини и 41 послушница (61 сестра была старше 55 лет). Обитель к тому моменту в основном пополнилась уроженками Черкасской (31 сестра) и Киевской (13) областей. К 1961 году под началом игуменье Филадельфы (Евдокии Аврамовны Худенко) подвизалось 50 сестер (из них 14 – престарелых, нетрудоспособных). Своего устава монастырь не имел, руководствовались Киевским Лаврским уставом. Действующим был только Покровский храм (построен в 1859 г.).
Особенностью внутреннего распорядка было то, что в общежительском корпусе (276 кв.м.) проживало 12-14 сестер, остальные размещались на квартирах в окрестных хуторах. После войны монастырь не сумел получить пахотную землю из-за дефицита ее в колхозном фонде, а впоследствии – предлагали лишь отдаленные участки. Территория обители – 3,5 га, из них около 1,5 га занимали огороды. За 1960 г. монастырь получил поступлений от сельхозработ на 5000 руб., столько же пожертвований, 600 руб. от продажи икон собственного письма[6].
Гонения на монастыри
Одним из основных объектов «хрущевских гонений» середины 1950-х – 1964 годов стали православные монастыри – «рассадники религиозного фанатизма», по определению документов КГБ УССР. В них же отмечалось, что в обителях видят «концентрацию церковно-кликушеского элемента и приверженцев ИПЦ», «распространение фанатизма через схимников, затворников и «сестер духовных», открытие нелегальных курсов для подготовки ко вступлению в семинарии. Спецслужбы цинично насаждали нестроения в монастырской жизни, готовя ликвидацию обителей[7].
4 октября 1958 г. появилось секретное постановление ЦК КПСС «О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам «О недостатках научно-атеистической пропаганды», Отталкиваясь от него, 16 октября 1958 г. Совет Министров (СМ) СССР принял постановления «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей»[8]. Во исполнение этого постановления Совет по делам Русской Православной Церкви при СМ СССР намечал в 1959–1960 гг. сократить «путем укрупнения» 29 монастырей и скитов из 63 имевшихся в СССР. Монастырям запрещалось использовать вольнонаемный труд, предусматривалось уменьшение земельных наделов (уже к 1 ноября в распоряжении украинских обителей осталось 60 га земли из 357). 1 ноября 1958 г. вышло и Постановление СМ ВУСССР № 1549 «О монастырях в Украинкой ССР».
В записке (18 ноября 1958 г.) заместителя председателя Совета по делам РПЦ П.Г. Чередняка в ЦК КПСС отмечалось, что для выполнения постановления Совета министров СССР от 16 октября 1958 г. «О монастырях в СССР», Совет в ближайшие полгода совместно с правительствами союзных республик подаст в СМ СССР предложения по сокращению монастырей, разработает ряд мероприятий для Московской патриархии по ограничению деятельности монастырей.
Патриарх был вынужден 4 апреля 1959 г. письменно согласиться с навязанными мерами: сокращением числа монастырей в течение двух лет «путем слияния» 22 монастырей и 7 скитов, прекращеним дотаций по линии Патриархии без санкции государства, отказом в приеме в монастыри граждан до 30 лет.
Согласно ряду постановлений ЦК КПСС, принятых в 1958–1962 гг., подвергли административному закрытию значительное число храмов, религиозных общин, приходов, монастырей, духовных школ. В 1959 г. в Украине было закрыто 12 обителей с 436 насельниками, в 1960 – 8 (425), в 1961 г. – 7 (688), в мiр ушло 242 бывших монашествующих. К 1963 г. число православных приходов по сравнению с 1953 г. сократилось более чем вдвое. В Днепропетровской и Запорожской епархиях из 285 приходов к 1961 г. действовало лишь 49. Закрыли 5 семинарий, из 47 монастырей (1959 г.) к середине 60-х гг. действовало 16. Число монашествующих сократилось с 3000 до полутора тысяч.
Если к 1 января 1960 г. Православная Украины имела 16 епископов, 8207 приходов, 5344 священника, 28 монастырей с 2610 насельниками, 311 семинаристов, то к 1 января 1962 г. оставалось 6463 прихода, 4347 клириков, 13 монастырей (1497 насельников), 126 семинаристов[9].
Разворачивается кампания по «укрупнению» монастырей, монашествующих частично переводили в другие обители, частично, различными способами, вынуждали переселяться к родственникам, отказывали в прописке, вытесняя «в мір» под угрозой уголовного преследования. Чинились всевозможные препятствия для развития монашеской жизни. Так, в июле 1955 г. Уполномоченный Совета по делам РПЦ при СМ СССР по Черкасской области Ф.Матюха сообщал Уполномоченному Совета по делам РПЦ при СМ СССР по Украинской ССР Г.Корчевому о том, что им неоднократно отказывалось в просьбе настоятельницы Красногорского монастыря в строительстве жилого корпуса для обеспечения нормальных условий проживания сестер (только в 1954 г. поступило 9 новых послушниц), поскольку «это даст повод для увеличения числа монашествующих»[10].
Судя по документам, целенаправленная проработка закрытия женских монастырей Черкасской и Полтавской областей развернулась в 1959 году. К 1 января 1961 г. в Черкасской области действовало два женских монастыря с 299 насельницами (в т.ч. 158 монахинь). Значительное пополнение монахинь Красногорского произошло в начале 1960-х годов. Сестры перешли сюда из других украинских монастырей, закрытых во время очередной волны гонений на Православную церковь. На основании постановления СМ УССР от 18 марта 1961 г., 7 июня закрыли Лебединский женский монастырь – уполномоченный без обиняков докладывал, что монастырь имеет серьезное духовное влияние на население, поддерживает «большие связи с верующими центральных городов СССР» [11].
Большинство переехало к родственникам, 45 его насельниц перешли в Красногорский, и к 1 января 1962 г. в нем проживало 122 сестры (70 монахинь), 96 насельниц были старше 55 лет. Стоит упомянуть, что после перевода монахинь из ликвидированных монастырей, 77 сестры Красногорской обители имели «монашеский стаж» до 1917 года[12].
Гонения не прекращались, причем активную роль в ликвидации и ослаблении монастырей играли чекисты. Проводились вербовки, инспирировалась внутренняя напряженность в отношениях между сестрами, велась компрометация через прессу, даже при выселении сестер и вывозе монастырского имущества офицеры КГБ маскировались среди водителей и грузчиков[13].
«Оставьте нам бедные келлии…»
Как свидетельствуют документы, особую инициативу по закрытию Красногорского монастыря проявлял первый секретарь Черкасского промышленного (при Н.Хрущеве существовало такое разделение партийных органов[14]) областного комитета Компартии Украины (КПУ) А.Шалапинин. Он бомбардировал Идеологический отдел ЦК КПУ, Уполномоченного Совета по делам РПЦ при СМ СССР по Украинской ССР (в 1958–1964 гг.) Г.Пинчука, министра социальной политики УСССР А.Федорова предложениями о закрытии обители и размещении там дома престарелых тили инвалидов на 120-150 мест.
Развернулось и информационное шельмование монастыря. В частности, 2 октября 1962 г. орган обкома КПУ «Черкасская правда» опубликовал циничную статью «Верните то, что нам принадлежит». Воспользовавшись некоторыми престарелыми инвалидами, пропагандисты, по сути, обвинили насельниц Красногорского монастыря в том, что помещения им вернули … гитлеровские оккупанты после акта террора против мирного населения! До войны там размещался дом инвалидов. Нацистские изверги, практиковавшие уничтожение «неполноценных», вывезли в яр и расстреляли 70 инвалидов, «освободив помещения для монашек», подчеркивала газета…[15].
Уполномоченный Ф.Матюха объявил настоятельнице монастыря о том, что до 15 мая 1963 г. все сестры должны покинуть территорию и «разойтись кто куда может». В ответ 26 марта 1963 г. настоятельница Красногорского монастыря (в 1962–1968 гг.) игуменья Лидия обратилась с письмом к Г.Пинчуку. Монастырь, писала она, уже принял 30 монахинь закрытых Полтавского (здания передали под общежития Полтавского пединститута) и Лебединского монастырей. В настоящее время имеются всего три здания, в том числе – самостоятельно построенные монастырем два жилых корпуса (один 1947 года, второй возведен в 1961 г. для приема монахинь закрываемых обителей). Сам Красногорский монастырь состоит из «92 старух возрастом от 60 до 90 лет, не имеющих родных и близких», которых некому взять на иждивение, а в дома инвалидов они идти не желают, так там «не разрешают выполнять религиозные обряды». Матушка Лидия просила «оставить наших старух дожить в обители до смерти, нам уже не много осталось до могилы, оставьте нам наши бедные келлии»[16].
Сам Г.Пинчук, профессиональный партаппаратчик и бывший министр образования УССР, придерживался «тонкой» тактики. Он приводил в служебной переписке примеры ликвидации женских монастырей в Винницкой области, Чернигове и Браилове – «в результате работы с насельницами, монастыри распались и не было нужды принимать по этому вопросу решения». Таким же путем он рекомендовал пойти и в случае с Красногорским монастырем[17].
Кстати, в деле сохранилась составленная черкасским уполномоченным характеристика на настоятельницу, игуменью Лидию (Олексенко Ксению Демьяновну). Родилась она в Золотоноше в 1886 г., в 1900 г. поступила в Красногорский монастырь и в 1920 была пострижена в мантию. После закрытия обители жила при родителях, помогая им по сельскому хозяйству, служила певчей церковного хора в Золотоноше. С 1942 г. вернулась в монастырь, стала казначеем и «активным участником восстановления монастыря». 5 марта 1962 г. митрополит Киевский и Галицкий Иоанн (Соколов) назначил ее настоятельницей.
Подчеркивалось, что настоятельница много внимания уделяет заботе о бытовых условиях и питании сестер, но среди «религиозных фанатиков, среди старых монахинь не особо пользуется авторитетом». Отмечался такт и дипломатичность игуменьи, без которых в тех условиях вряд ли можно было отстаивать монастырские интересы, да и само их существование: «к рекомендация Уполномоченного Совета прислушивается и их выполняет. Считаю, что настоятельницей Красногорского монастыря можно и нужно оставить»[18].
К 1 января 1964 г. в монастыре проживало 85 насельниц (55 монахинь), из которых 39 было старше 75 лет. Не исключено, что «провинциальный» статус Красногорского монастыря и перемещение туда насельниц минимум трех закрытых обителей удержало власти от реализации «ликвидационных» замыслов. 14 октября 1964 г. сместили Н.Хрущева, а наступление на Церковь постепенно приобрело более инерционный характер.
29-30 июля 1964 года Черкасскую область посетил протоиерей Борис Дикарев[19] – управляющий делами украинского Экзархата. Побывал и в Красногорском монастыре. По словам Б.Дикарева, в монастыре жили 56 монахинь и 28 послушниц, на покое – 84-летний иеромонах Иосиф. Годовой доход составлял 15 тыс. руб., имелось 3 га огородной и пахотной земли, корова, монахини состояли пайщицами кооператива и это хорошо обеспечивало хозяйство мукой и крупами, надлежащим питанием. Как писал проверяющий, «монахиня Лидия – скромная старушка, пользуется любовью и уважением монахинь, и они просили передать Владыке Митрополиту[20] их усердную просьбу возвести м.Лидию в сан игуменьи»[21].
Автор выражает признательность за помощь в выявлении и работе с документами, представляющими историческую ценность, директору ЦГАВО Украины, доктору исторических наук, профессору Ларисе Леонидовне Левченко и заведующей отделом режимно-секретной работы Оксане Борисовне Берковской.
Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук
Примечания:
1. Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины (ЦГАВО Украины). Фонд 4648. Опись 8. Дело 12; В этот период монастырем управляли игумений: Анатолия (1941-1946), Филадельфа (1947-1961), Евфалия (1961-1962), Лидия (1962-1968), Илария (1969-1989).
2. У стен собора установлен памятный знак архитектору.
3. Отраслевой государственный архив (ОГА) СБУ. Ф.1. Оп.12.Д.1.Л. 47, 264, 291.
4. Киричевский П. Господарська діяльність православних монастирів у повоєнний період // Україна XX ст.: культура, ідеологія, політика: Зб. ст. К., 2013. Вип. 18. С. 219 –231; Його ж: Побут ченців православних монастирів в УРСР у період повоєнної відбудови країни та хрущовської «відлиги». Науковий вісник Миколаївського національного університету імені В. О. Сухомлинського. Сер.: Історичні науки. 2013. Вип. 3.34. С.172–180.
5. ЦГАВО Украины. Фонд 4648. Опись 8. Дело 12. Л.326.
6. ЦГАВО Украины. Фонд 4648. Опись 8. Дело 12. Л.60, 324, 329.
7. См. подробнее: Чумаченко Т.А. Государство и Русская Православная Церковь в 1958–1964 годах: новая политическая война. Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 19. Право. Вып. 39. С. 82–90; Веденеев Д.В. Органы государственной безопасности как инструмент оперативной разработки и преследований монастырей (монашества) Украины в период «хрущевских гонений» на Православную Церковь (1954–начало1960-х гг.). Труди Київської духовної академії. 2017. № 26. С.320–336
8. Законодательство о религиозных культах. М., 1971. С. 108–109.
9. ОГА СБУ. Ф.1. Оп.21. Д.2. Л.31–32, 41.
10. ЦГАВО Украины. Ф. 4648. Оп. 8. Д.12. Л.290.
11. ЦГАВО Украины. Ф. 4648. Оп. 8. Д.12. Л. 163; Николаевский Лебединский женский монастырь (Шполянский район Черкасской области). Основан в 1779 г. 7 июня 1961 г. закрыт, монашеская жизнь возобновилась в декабре 1992 года.
12. ЦГАВО Украины. Ф. 4648. Оп. 8. Д.12. Л. 161.
13. См. подробнее: Веденеев Д.В. Органы государственной безопасности как инструмент оперативной разработки и преследований монастырей (монашества) Украины в период «хрущевских гонений» на Православную Церковь (1954–начало1960-х гг.). Труди Київської духовної академії. 2017.№ 26. С.320–336.
14. По этому поводу бытовал анекдот. Приходит мужик в обком партии и жалуется: «Понимаете, меня жена серпом бьет». «Ну, это не к нам, мы промышленный обком, вот если бы она вас молотком била, тогда другое дело. Так что отправляйтесь в обком сельскохозяйственный».
15. ЦГАВО Украины. Ф. 4648. Оп. 8. Д.12. Л. 51.
16. ЦГАВО Украины. Ф. 4648. Оп. 8. Д.12. Л. 55.
17. ЦГАВО Украины. Ф. 4648. Оп. 8. Д.12. Л. 53.
18. ЦГАВО Украины. Ф. 4648. Оп. 8. Д.12. Л. 62-63.
19. Б.Дикарев – чрезвычайно одиозная личность в церковной истории Украины ХХ столетия. Управляющий делами «Всеукраинского Высшего Церковного Управления» обновленцев, многолетний информатор органов госбезопасности, со временем переведенный в Москву. Отличался чрезвычайно грубым отношением даже к архиереям, запугивал всех карами чекистов, слыл мздоимцем См.: Священник Александр Мазырин. «Линию на сокрушение всей церковной черной сотни веду беспощадную…». Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2016. Вып. 6 (73). С. 109–130.
20. Митрополиту Киевскому и Галицкому (1964–1966) Иоасафу.
21. ЦГАВО Украины. Ф. 4648. Оп. 8. Д.12. Л. 32-33.
Количество просмотров: 169
Цей запис також доступний на: Russian
